«Я турист! Турист!», – возражал я где-то в подвалах барселонской городской полиции, неприметно расположенной вдоль La Rambla (парадная и деловая улица в центре Барселоны).

«Нет! – кричал полицейский, качая пальцем, – Террорист!».

На улице передо мной через минуту после предполагаемого террористического акта все остальные туристы спокойно прогуливались, просматривая открытки, поглядывая на стенды с книгами, выставленными к празднику Святого Хорди, 23 апреля, смотря выступления артистов, которые всегда выступают на пешеходных улицах Барселоны. Не было никакого панического бегства, только обычная людская давка, которая всегда бывает в городе. Но тогда я не прислушался к голосу разума. Полицейский был уверен, что я террорист, потому что он был уверен, что я сквоттер, он был уверен, что я сквоттер, потому что он думал, что я выгляжу как сквоттер (я был одет в политическую футболку и на моих ботинках было написано несколько лозунгов).

На La Rambla проходил сбор сквоттеров, организовавших небольшой протест. У них был веселый баннер на воздушном шаре с надписью на каталанском языке: «Город без сквотов – мертвый город»; они раздавали листовки, приводящие доводы против «облагораживания» (постепенное замещение бедных жителей данного района на более обеспеченных, обычно объясняемое реконструкцией зданий и улучшением их качества) и объясняющие причины сквотирования; они завершили свое небольшое мероприятие выстрелом петарды, небольшим фейерверком, который выстрелил листовками. Это вызвало жуткий громкий шум, возможно более громкий, чем ожидалось, но, в конце концов, это был только шум. Но полицейские, всегда готовые к худшему, подошли и сделали хуже. Они начали кричать, тем самым создавая панику, которую фейерверк не вызвал. Я был неподалеку, видел бегущих полицейских (они преследовали одного из протестующих), и тогда я сделал то, что сделал бы в США: побежал за полицейскими, чтобы увидеть, был ли кто-то арестован, нужна ли им помощь, избивали ли их. Через несколько кварталов полиция бросила кого-то на стену. Я наблюдал, пока они не сказали толпе разойтись, но поскольку я пошел обратно к La Rambla, один полицейский подозрительно осмотрел меня и задал мне вопрос. Я объяснил, что я не очень хорошо говорю по-испански и показал ему паспорт, который он забрал и ушел. Мне пришлось пройти за ним до полицейского участка, где я узнал, что я арестован по обвинению в участии в несанкционированной демонстрации и общественных беспорядках. Так как они утверждают, что общественный беспорядок был нарушен с использованием взрывчатых веществ, я предстал перед перспективой 3 или 6 лет.

Проведя два дня в полицейской темнице, мне предоставили привилегию быть обруганным судьей, который характеризовал протест как «городскую герилью» и военную акцию, нацеленную на удар по La Rambla в то время, когда там будет наибольшее скопление народа, с целью заявить, что сквоттеры – военная сила. В определенный момент в течение моего рассказа он прервал меня, чтобы прокричать о том, что в США меня бы бросили в Гуантанамо за такие поступки. Он назначил залог в размере 30 000 евро (позже секретарь мне сказал, что он не встречался с такими суммами в течение 25 лет) и отправил в тюрьму Модело.

Я должен согласиться, что я не обычный турист. Я ненавижу гидов, я не люблю развлечения, и у меня нет кучи денег на расходы. Сначала я путешествовал на велосипеде, затем автостопом, спал в парках с друзьями или людьми, которых встречал. Мой основной интерес, помимо изучения языков, – изучение европейского радикального социального движения. Я хочу уничтожить капитализм и считаю, что туризм должен быть частью этого. Но хотя я принципиально различаю путешествия и туризм, в Испанию я въехал по туристической визе и с точки зрения закона туристом и являюсь. Даже у анархистов есть каникулы.

Как это ни странно, меня отправили в ту самую тюрьму, в которой размещались многие анархо-революционеры во время гражданской войны в Испании. Как только я был туда доставлен, я пришел к выводу, что в тюрьме можно заниматься только одной вещью: ждать и планировать свою новую жизнь на очень короткий период. Сначала я думал, что суд состоится в течение нескольких месяцев, но скоро я понял, что это может затянуться на два года.

22 мая в Барселоне начался другой судебный процесс: после 2 лет ожидания 5 невинных людей могут быть отправлены в тюрьму на 3 года и 9 месяцев. Они были арестованы 25 июня 2005 г., когда полицейские атаковали демонстрацию, организованную в знак солидарности с итальянским анархическим движением, которое накрыла волна репрессий из более чем 180 набегов, 25 арестов и множества заключений под стражу по нечётким законам, карающим тех, кто «просто стоял рядом». После того, как полицейские атаковали акцию солидарности в Барселоне, было разбито несколько витрин, задержанные были обвинены в нападении на полицейских и нарушении общественного порядка, им были выписаны нелепо высокие штрафы за нанесенный ущерб. Один из них был арестован до начала погромов, а другие даже не находились поблизости с разбитыми витринами.

И это только один пример из длинного списка репрессий против активистов, арестованных по сфабрикованным обвинениям. Но поскольку барселонские полицейские особенно ненавидят сквоттеров и анархистов, наряду с иммигрантами и любыми более темнокожими, чем они, людьми, эти репрессии – не стихийные, это – заказ сверху. Казалось бы, «средиземноморский треугольник» – это место, куда можно поехать в отпуск или на каникулы, пожариться на солнышке, но в реальности это – слово, которым в Евросоюзе называют главную интернациональную угрозу безопасности – анархистов Греции, Италии и Испании. Эти страны стараются нейтрализовать угрозу и, кажется, сделают для этого все, что потребуется. В моем случае они нашли 2 полицейских, которые утверждают, что они видели меня и других арестованных взрывающими петарды (они называют это «минометом»), что какие-то осколки вылетели из них, мы стали убегать и были впоследствии арестованы. По каким-то причинам, судьи в Испании склонны верить полицейским, даже если видят их нейтральными и незаинтересованными, если они не сталкиваются с большим количеством противоречащих доказательств. Я бы сказал, что полицейская система и уголовное производство в Испании не изменились со времен Франко, несмотря на то, что в США они также плохи. По моему небольшому опыту, тюрьмы в Испании лучше, чем в США – здесь больше личного пространства, меньше агрессии и лучше кормят. Но и нельзя сказать, что здесь нет пыток по образцу США (надеюсь, никто не забыл, что пыточный режим в Абу-Грейб копировал поведение тюремщиков на их родине?)

Полицейские пытки – составная часть другого продолжающегося политического конфликта в Барселоне, где 3 сквоттеров арестованы за тяжкое нанесение вреда полицейскому, который охранял здание, где продавались наркотики. Эти трое были арестованы, пропали на несколько дней, их пытали, ломали кости, вырывали волосы, по всему телу у них были ушибы. Прошло более года, но они все также находятся в тюрьме и ждут суда. Помимо пыток полицейские против сквоттеров применяют и другую террористическую тактику. В начале мая, в предвыборном безумии, барселонская полиция нелегально выселила несколько засквоттированных социальных центров. Их МО в лыжных масках и с оружием в 6 утра энергично напал на несколько темных фургонов, выбил двери, произвел выемку документов и скопировал компьютерные файлы, вывел и установил личность всех сквоттеров, иногда обвиняя их в уголовно наказуемых деяниях. Корпоративные СМИ играют на их стороне: часто выходят статьи, дискредитирующие сквоттеров и описывающие их, как угрозу для общества, даже как террористов (точно так же, как они это делали с радикальными экологами в США).

Почему сквоттерское движение удостоено такого внимания? Возможно, потому что это остриё борьбы за город. По всей Барселоне здания опустошаются и восстанавливаются. В новых домах улучшены санитарные условия, они более усредненные и гораздо более дорогие. Улицы, названные именами ремесленников, которые жили и работали здесь, сейчас полны туристов, а вместо магазинов теперь модные бутики, сверхсовременные рестораны, продавцы новых безделушек, привезенных с предприятий с потогонной системой, расположенных на юге. Копы повсюду – иногда вы можете увидеть их охотящимися на людей без документов, которые продают солнечные очки недалеко от пляжа. В последнее время правительство вынесло законопроект о «гражданственности», пуританские меры редко встречались на этой стороне моря, включая ограничение на музыкальные выступления и пьянство на улицах (можете держать пари, что такие ограничения никогда не применяются против сидящих по барам американских студентов, которые дребезжат в окнах поздно ночью, громко говоря и устраивая пьяные драки). Арендные ставки доходят до потолка, так как город превращается в музей для туристов. Действительно, это экономический терроризм. В одно и то же время местных жителей выгоняют в пригород или даже на улицы, а спекулянты держат 150 000 свободных домов в столичном районе в ожидании роста цен. После десятилетий контроля со стороны правой националистической партии, Барселона недавно попала под коалицию социалистов, но «облагораживание» только ускорилось.

Под воздействием ситуации, сквоттерское движение использует прямые акции. Есть нужда в жилье и вдоволь свободных, разрушающихся зданий, поэтому они захватывают их и обосновываются там. Бедняки и люди без документов часто сквотируют скрыто, на индивидуальной основе, а движение делает это открыто. Вместо того, чтобы пытаться держать сквот в секрете, они вывешивают баннер, убираются в здании и организуют оборону их нового дома. Многие захваченные дома перерождаются в социальные центры, которые являются фундаментом для широкого анархического и автономного движений. Они также становятся основными пунктами общей борьбы против «облагораживания». Коллективы захваченных социальных центров взаимодействуют с соседями, вместе сопротивляются спекулянтам и повышению арендной платы. Сквотеры – это радикальный пример решения проблемы «облагораживания», освобождающий от наемного рабства; они могут самостоятельно организоваться; во многих социальных центрах сквоттеров поддерживают соседи, что сдерживает власти от их выселения.

Здесь, как и везде, идет война между двумя различными представлениями об обществе. Собственники, политиканы и копы, которые разбрасываются словом «терроризм», конечно, боятся такого мира, где у каждого будет свой дом, людям не надо будет бороться за заработную плату, только чтобы удовлетворить чье-то право собственности; вместо этого они организуются с соседями, чтобы удовлетворить свои нужды, они придумают свои собственные игры, организуют свои концерты и библиотеки в социальных центрах в каждом квартале вместо того, чтобы покупать развлечения у специалистов, которые их производят; мир, в котором у людей не будет отупляющей работы, проживая скучные жизни, им не придется брать отпуск, чтобы найти экзотические места для туристов, чтобы купить немного иллюзорного разнообразия и новизны; мир без границ, без документов, без иммигрантов, которым приходится бегать от полиции; мир, где люди могут путешествовать и меняться опытом бесплатно, независимо от ограничений, устанавливаемых властью, чтобы контролировать и получать прибыль на бесчисленных жизнях.

Чтобы подавить такое видение мира, власти явно прибегают к террористическим мерам: есть вид терроризма, присутствующий в ежедневной деятельности – бедность и потребление. Но к счастью, люди, борющиеся за другой мир, отвечают на репрессии солидарностью с товарищами. Удивительно, что спустя всего несколько дней, различные сопротивляющиеся коллективы Барселоны смогли собрать 30 000 евро и выкупить меня из Модело на свободу. Мне придется регистрироваться каждые 2 недели до суда, что означает, что я должен оставаться в Испании возможно еще несколько лет. Это не такое плохое место, и социальное движение здесь привлекло меня своей прелестью и неуязвимостью. Тем временем я хожу по районам боевых действий и знакомлюсь с городом, который должен стать моим домом. Я стараюсь избегать толпы, но часто я нахожу себя окруженным туристами, бессознательно гуляющими по невидимой войне, со своим оружием – долларом. Я хочу направить их взор выше первого этажа ирландского бара, который они ищут, к замурованным кирпичами окнам пустых квартир, где прямо здесь, на 3 этаже, аккуратно вырезано отверстие для вентиляции всего лишь несколько сантиметров в длину – единственный признак тайного существования. Я хочу поместить их по ту сторону, чтобы они выглядывали через дырку; я хочу, чтобы они чувствовали ужас, который идет от полиции, полиции, которая может выселить их, полиции, которая позволяет туристам чувствовать себя так безопасно, полиции, которая пытает политических заключенных, охотится на иммигрантов и защищает право собственности.

Из туриста очень легко превратиться в террориста. Если эти туристы не осторожны, они могут оказаться слишком близко к протестам, они могут быть арестованы за нарушение общественного порядка, которого не было. Если эти туристы не осторожны, их глаза могут отклониться от официальных соблазнов, они могут прочитать надписи на стенах, которые быстро убирают дворники. Они могли бы научиться видеть сквозь трещины в стенах между этим миром и тем.

Питер Гелдерлоос – активист и автор из Вирджинии (штат в США). Каждый раз, когда его пускают в США, он активно поддерживает тюремных заключенных и участвует в движении за отмену тюрем. Он работает с такими группами, как Наблюдение за полицейскими (Copwatch), Анархистский черный крест, Еда вместо бомб и местный инфошоп. Он написал несколько статей и памфлетов, две книги: «Как ненасильственное сопротивление защищает государство» и «Консенсус: Новая карманная книга политических, экологических и социальных групп». В настоящее время он ожидает суда в Испании. Каждый, кто с ним солидарен, может написать по адресу shigmagism@yahoo.com