Афонское морское сражение

Афонское сражение 19 июня 1807 г. Худ. А. П. Боголюбов.

До начала Русско-турецкой войны 1806–1812 гг. продолжалось военное присутствие морских сил России в Ионическом море – с базированием на остров Корфу. На усиление этих сил и для защиты республики Семи Соединённых островов, образованной при адмирале Ф.Ф. Ушакове, император Александр I отправил эскадру под командованием капитан-командора Алексея Самуиловича Грейга – сына известного адмирала Самуила Карловича Грейга, сподвижника Екатерины II, участника Хиосского и Чесменского сражений 1770 г.

Адмирал Алексей Самуилович Грейг. Неизвестный художник. Ок. 1848 г.

В октябре 1804 года отряд судов в составе 66-пушечного корабля «Ретвизан» (флаг А.С. Грейга, командир капитан-лейтенант Ф. Селиванов), 74-пушечного «Св. Елена» (командир капитан 1 ранга И.Т. Быченский) и двух фрегатов – 44-пушечного «Венус» (командир капитан 1 ранга Р. Эльфинстон) и 24-пушечного «Автроил» (командир капитан-лейтенант Н. Баскаков) вышел из Кронштадта. На месте назначения Грейг получил приказ координировать свои действия с находившимся там командующим сухопутными войсками генерал-майором Р. фон Анрепом и полномочным представителем России графом Г.Д. Моцениго. 11 (23 января) 1805 г. отряд контр-адмирала А.С. Грейга благополучно прибыл к Корфу.

Адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин. Художник М.И. Дромметер. 1930-е гг.

Прибытие российских морских сил в Ионическое море совпало с изменениями на внешнеполитической арене. Успехи французских войск в Италии и захват Генуэзской республики ускорил заключение нового союзного договора между Россией и Англией – его подписание состоялось в Петербурге 30 марта (11 апреля) 1805 г. Этот договор положил начало третьей антифранцузской коалиции, к которой в том же году присоединились Австрия, Швеция, Дания и Королевство Обеих Сицилий. Выделив в помощь австрийцам многотысячную армию для действий на сухопутном театре, император Александр приказал на усиление отряда А.С. Грейга подготовить дополнительную эскадру, а главнокомандующим морскими и сухопутными силами в Средиземном море назначил вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина.

В двадцатых числах августа 1805 г. 74-пушечные корабли «Ярослав» (флаг Д.Н. Сенявина), «Св. Пётр», «Москва», «Селафаил», 80-пушечный «Уриил» и 23-пушечный транспорт «Кильдюин» вытянулись на Кронштадтском рейде. На их борту находилось два батальона 2-го Морского полка под командованием подполковника Ф.И. Боасселя, а всего – 3350 человек. 10 сентября 1805 г. эскадра вышла по назначению, 17-го декабря благополучно миновала Гибралтар и из Атлантического океана вышла в Средиземное море, а 19-го января нового, 1806 г. пришла к Корфу.

В течение марта – мая русские моряки непрерывно находились в крейсерстве в Адриатическом море, установили связь с лидером движения сопротивления Черногории митрополитом П.П. Негошем. Вооружённая поддержка черногорцев дала возможность Д.Н. Сенявину получить в Адриатике – в Боко ди Катаро операционную базу и перенести театр военных действий от Корфу к побережью Далмации.

20 августа 1806 г. на усиление российских сил в Ионическом море из Кронштадта вышла третья эскадра под начальством капитан-командора И.А. Игнатьева с тремя морскими полками; эскадра состояла из новых, только что сошедших на воду кораблей «Сильный» (флаг И.А. Игнатьева), «Рафаил», «Твёрдый», «Мощный», «Скорый» и фрегата «Лёгкий». Эскадре предстояло следовать в сложных условиях, так как почти всё побережье Италии было оккупировано французскими войсками. По прибытии на Корфу, российские военно-морские силы в Ионическом море и в Адриатике насчитывали 14 линейных кораблей, пять фрегатов, три военных брига, два транспорта, два корвета и несколько малых судов, в том числе призовых, взятых у французов, а также фрегат «Григорий Великой Армении», переоборудованный под госпитальное судно.

В тот период российский чрезвычайный посланник и полномочный министр в Константинополе (Стамбуле) А.Я. Италинский неоднократно предупреждал Д.Н. Сенявина «о худом расположении Порты и ее недоброжелательстве» к России. Сообщал Италинский и о том, что на рейде Константинополя в полной готовности стоят десять военных судов, а всего боеспособных кораблей и фрегатов в турецком флоте насчитывалось до 35 единиц. Другими словами, флот султана Селима III во много крат превосходил морские силы России на Чёрном море.

План Афонского сражения из книги В. Б. Броневского "Записки морского офицера".  1836 г.

С наступлением осени 1806 г. отношения России с Турцией ещё более ухудшились, чему способствовала усиленная деятельность французской дипломатии: новый посол Франции в Константинополе О. Себастиани исправно выполнял поручения Наполеона. В отличие от успешных действий на суше, положение французов на море выглядело поистине катастрофическим. В 1798 г. Франция потеряла большую часть кораблей у берегов Египта в сражении под Абукиром, затем лишился Ионических островов и Мальты, а в октябре 1805 г. последовал полный разгром французско-испанского флота под Трафальгаром вице-адмиралом Г. Нельсоном. Тогда «император французов» решил прибегнуть к старому проверенному способу – подвигнуть турок на войну с Россией, что и поручил выполнить своему послу, а самому тем временем подготовить силы для нападения на Россию.

По настоянию французского посла султан Селим III аннулировал русско-турецкий договор 1798 г., закрыл Проливы и запретил пропуск русских военных судов в Средиземное море и обратно в Чёрное. Это сразу затруднило снабжение из Севастополя и Херсона эскадры Д.Н. Сенявина, базировавшейся на Корфу, и отрезало её от черноморских портов.

15 октября 1806 г. Высокая Порта (Турция) объявила российского посланника и полномочного министра А.Я. Италинского персоной non grata, а 18 (30) декабря последовало объявление Турцией войны России.

В январе 1807 г. император Александр I предписал вице-адмиралу Сенявину «при всякой возможной встрече с неприятелем не только отразить, но разбить, а буде надобно, совершенно истребить его». Оставив для защиты Ионических островов, Бока ди Катаро и Далмации четыре корабля, пять фрегатов, два корвета и пять бригов, 10 (22) февраля 1807 г. Сенявин с восемью кораблями, фрегатом «Венусом» и шлюпом «Шпицберген» при благоприятном ветре отплыл от Корфу в Эгейское море, ближе к Дарданеллам. В Архипелаг вышли корабли: «Твёрдый» (флаг Сенявина, 74 пушки, мог нести до 90 орудий), «Ретвизан» (флаг контр-адмирала Грейга), «Сильный», «Рафаил», «Мощный», «Скорый», «Селафаил», «Ярослав». На эскадре находилось два батальона (950 человек) Козловского мушкетёрского полка под начальством полковника Ф.Ф. Падейского, 36 гарнизонных артиллеристов и 250 албанских лёгких стрелков.

В начальных числах марта 1807 г., при подходе к острову Тенедос, Сенявину доложили о стоявшей там на якоре английской эскадре в составе кораблей «Royal George» (100 пушек, флаг Дукворта), «Canopus» (80 пушек), «Pompее» (74), «WindsorCаstle» (98) и двух бомбардирских судов. Через два дня состоялась встреча двух адмиралов, и Дукворт рассказал о неудачной попытке прорыва через пролив. Свои действия по форсированию Дарданелл Дукворт начал 7 (19) февраля, и плохое состояние фортификационных сооружений на обоих берегах, Европейском и Азиатском, позволило англичанам благополучно миновать их – выстрелы с береговых батарей не причинили кораблям никакого вреда. При входе в пролив англичане встретили турецкий отряд судов в составе одного 64?пушечного корабля, четырёх фрегатов, четырёх корветов и двух бригов; за исключением корвета, Дукворт сжёг эти суда и беспрепятственно проследовал дальше.

9 (21) февраля эскадра Дукворта стала на якоря в Мраморном море. Пока англичане ожидали ответа на предъявленный Турции ультиматум, турки усилили оборону пролива, возвели дополнительные укрепления, а суда расставили в такой диспозиции, что при попытке прорыва английская эскадра неминуемо была бы поставлена в три огня. Дукворт решил не рисковать и отходить к Тенедосу, но как только его эскадра приготовилась сниматься с якоря, наступил штиль, продолжавшийся восемь дней. Паруса обвисли, корабли стояли без движения, и положение англичан стало ещё более опасным. На десятый день подул свежий ветер, эскадра начала обратное движение, и турки встретили её шквальным огнём со всех береговых батарей. Корабли получили сильные повреждения – так, что большие каменные ядра сбивали мачты (у одного даже грот-мачту) и пробивали деревянные корпуса навылет. Дукворт потерял 100 человек личного состава, и отказавшись от повторного прорыва, вскоре отвёл суда на Мальту.  

28 февраля (12 марта) 1807 г. на флагманском корабле Сенявина «Твёрдом» состоялся военный совет: флагманы и капитаны приняли решение эскадрой не рисковать и отказаться от прорыва к Константинополю, как это планировалось ранее при поддержке Черноморского флота со стороны Босфора. Вместо форсирования пролива Сенявин постановил занять остров Тенедос под операционную базу, ограничиться блокадой Дарданелл, нарушать коммуникации противника и пресекать подвоз продовольствия в турецкую столицу из Архипелага. Это решение командующего было выполнено. Началась блокада Дарданелл, подвоз продовольствия в Константинополь из Архипелага и Египта стал невозможен, а турецкую столицу потрясали народные волнения, вызванные голодом и взлётом цен на продукты питания и зерно.

8 (20) мая турецкий флот в составе четырёх кораблей (одного 120-, трёх 80?пушечных), шести фрегатов и 50 канонерских лодок под начальством известного боевого адмирала Сеида-Али вышел из Дарданелл с намерением освободить Тенедос. Наступил канун Дарданелльского сражения, предшествовавшего Афонскому.

10 (22) мая дул норд-ост – противный эскадре Д.Н. Сенявина, но в 2 часа пополудни ветер переменился и перешёл к Z-W. На флагманском «Твёрдом» подняли сигнал: нести все паруса, а ещё через некоторое время, по записям в вахтенных журналах, «на вице адмиральском корабле при пушечном выстреле сигналом велено всему флоту построиться в линию похода как в линию баталии. Сигналом велено всей дивизии гнать на показанный курс к ONO». Кораблю «Селафаилу» адмирал приказал идти передовым, а задним войти в кильватер «Твёрдому».

В ордере баталии находилось десять российских кораблей, но ветер начал стихать, а к вечеру подул свежий вест – благоприятный для отступления турок в пролив под защиту береговых батарей, в случае их уклонения от боя. Тогда Сенявин принял решение: несмотря на приближавшуюся темноту, идти в пролив и дать противнику сражение, пусть даже с риском из-за близости турецких крепостей.

Участник Дарданелльского сражения вспоминал: «Корабли наши, упреждая неприятельские, проходя между ними вперед, обходя с кормы или с носу, бились на оба борта. Селафаил, первый догнав 100 пушечный корабль капудана паши, дал ему залп в корму, и когда он начал переходить на правый галс, чтобы избежать огня, то Селафаил, перейдя через фордевинд, упредил его и снова напал на него с кормы. Уриил так близко сошёлся с турецким вице адмиральским кораблём, что такелажем своим сломал у него утлегарь».

Сенявин на «Твёрдом» устремился на корабль Сеида-Али, но на пути у него находился другой турецкий корабль, который Сенявин атаковал с другого борта. Потом «Твёрдый» догнал корабль Сеида-Али – так, что реи почти перекрещивались, но туркам удавалось отступать под прикрытие береговых батарей, а Сеид-Али упорно уклонялся от боя.

В восьмом часу наступила полная темнота. Флоты смешались. Дарданелльское течение относило корабли то к Азиатскому берегу, то к Европейскому, с турецких крепостей стреляли мраморными ядрами, которые попадали как в свои, так и в русские корабли. Для опознавания Сенявин приказал поднять на грот-мачте «Твёрдого» три фонаря – через некоторое время турки сделали то же самое. «Твёрдый» так близко подошёл к Европейскому берегу, что несколько человек получили пулевые ранения, и тогда адмирал приказал закрыть фонари и буксировать корабль шлюпками.

После Дмитрий Николаевич напишет императору: «Сражение продолжалось почти 2 часа. По прекращении на обеих эскадрах пальбы, отлавировав от пролива, за тихостью ветра остановились на якорь у островков Маври. При сем сражении контр адмирал Грейг, капитаны кораблей, офицеры и команды оказали совершенную исправность, храбрость и расторопность, сражаясь почти под стенами батарей. Проходя среди турецкой эскадры, бились временно на оба борта и на весьма близком расстоянии. Корабль Уриил толь близко миновал вице адмиральский турецкий корабль, что утлегарь последнего зацепился за эренс тали и переломился. Бегство турецких кораблей было столь поспешно, что три корабля стали на мель между батарей».

В Дарданелльском сражении россияне потеряли убитыми 26 человек, ранеными 60. Среди убитых был капитан-командор Иван Александрович Игнатьев, который привёл к Корфу третью вспомогательную эскадру. Во время сражения, когда он находился на левом шкафуте корабля «Сильный», турецкое ядро попало Игнатьеву в голову, смертельно ранив его. Корабль «Сильный» получил пробоину в корпусе в результате попадания 60-фунтового каменного ядра. 12(24) мая капитан-командора И.А. Игнатьева похоронили на территории Тенедосского монастыря.

Потери турок исчислялись во много крат больше; три корабля окончательно были выведены из строя.

10 июня в 6 ч утра русские сторожевые суда «телеграфом дали знать», что турецкая эскадра, стоявшая в Дарданеллах, снимается с якоря: насчитали восемь турецких кораблей (один трёхдечный), пять фрегатов, два шлюпа и два брига. В последующие двое суток из пролива вышли ещё два корабля, фрегат и шлюп и присоединились к главным силам.

12 июня командирам кораблей «Рафаил», «Сильный», «Мощный», «Ярослав», «Селафаил» и «Уриил» зачитали приказ командующего: «Вам известны настоящие обстоятельства, которые обязывают нас дать сражение решительное. Но покуда флагманы неприятельские не будут разбиты, тогда ожидать должно сражения весьма упорного. И так по сим обстоятельствам предполагаю я сделать атаку следующим порядком. По числу неприятельских флагманов, чтобы каждого атаковать двум нашим, назначаются корабли: Рафаил с Сильным, Мощный с Ярославом, а Селафаил с Уриилом. По сделании сигнала № 1 при французском гюйсе немедленно разобраться прописанным кораблям по назначению и держаться по удобству близ меня и контр адмирала Грейга, соблюдая умеренную дистанцию меж собою. По сделании сигнала № 2 при французском гюйсе исполнение чинить также, как означено под № 1 с тем же гюйсом. А по сделанному сигналу № 3 при французском гюйсе немедленно спускаться прописанным кораблям на флагманов неприятельских и отаковывать их по назначению двум одного со всевозможною решительностью. Прошедшее сражение 10го мая показало нам: чем ближе к неприятелю, тем от него менее вреда. Следовательно, если бы нам случилось свалиться с неприятельским кораблем, то и тогда можно ожидать вящего успеха. В прочем по множеству непредвиденных случаев невозможно на каждый сделать положительных наставлений. Я надеюсь, что вы почтитесь выполнить долг ваш славным образом».

Сенявин намеревался сосредоточить удар по флагманским кораблям противника, для чего построил боевой порядок по тактическим группам.

Повторное сражение произошло 19 июня (1 июля) 1807 г. между Лемносом и полуостровом Афон, вошедшее в историю под названием Афонское. Д.Н. Сенявин докладывал Александру I: «На рассвете 19-го увидели 9 кораблей, три больших фрегата, 3 шлюпа и два брига». В центре турецкой линии находился трёхдечный корабль «Миссудие» (нёс 120 орудий, флаг капудана-паши Сеида Али) и 80-пушечный корабль адмирала Бекир-бея «Сед?Эль-Бахр» («Оплот моря»), позже захваченный русскими моряками. Всего в турецком флоте имелось около 1140 орудий.

Д.Н. Сенявин располагал 728 орудиями на 10 кораблях: 

«Твёрдый», командир капитан 1 ранга Д.И. Малеев; флаг вице-адмирала Д.Н. Сенявина;

«Скорый» – капитан 1 ранга Р.П. Шельтинг;

«Ретвизан» – капитан 2 ранга М.М. Ртищев. Флаг контр-адмирала А.С. Грейга;

«Святая Елена» – капитан 1 ранга И.Т. Быченский;

«Рафаил» – капитан 1 ранга Д.А. Лукин;

«Сильный» – капитан 2 ранга А.П. Малыгин;

«Селафаил» – капитан 2 ранга П.М. Рожнов;

«Уриил» – капитан 2 ранга М.Т. Быченский;

«Мощный» – капитан 1 ранга В. Крове;

«Ярослав» – капитан 2 ранга Ф.К. Митьков.

Утром 19 июня (1 июля) дул тихий, брамсельный ветер, и для прибавления хода, совершения необходимых манёвров и построения в боевой ордер на эскадре Сенявина поставили верхние паруса – бом-брамсели. Дмитрий Николаевич отдал приказ: «Атаковать неприятельских флагманов попарно», что означало разделение эскадры на малые тактические группы. К атаке назначались корабли: «Твёрдый» – «Скорый», «Селафаил» – «Уриил», «Рафаил» – «Сильный», «Мощный» – «Ярослав», «Ретвизан» – «Елена». «Скорый» следовал в кильватер «Твёрдому». Таким боевым порядком спускались на турецкую линию, затем легли в дрейф и приготовили шлюпки на случай отбуксирования неприятельских брандеров.

Турецкие корабли, выстроенные французскими мастерами по новым технологиям и обшитые медью, были быстроходные. По численности артиллерийского вооружения соотношение сил тоже выглядело не в пользу русских – турки имели явное преимущество в бортовом залпе: примерно 1200 орудий против 754. Поэтому для достижения максимальной плотности огня Сенявин решил атаковать противника так, чтобы на каждого турецкого флагмана пришлось два российских. Для этой цели он и назначил тактические группы, чтобы, заняв наветренное положение, на правом галсе атаковать противника с одного борта. Такое построение признано новым эффективным тактическим приёмом адмирала. Учитывал Сенявин и низкие морально-боевые качества турок.  По предыдущему опыту он знал, что они сражались до тех пор, пока в строю находились их флагманы.

Турки, находясь под ветром, с дальней дистанции открыли огонь. Русские до сближения с противником не отвечали на выстрелы. Как записано в вахтенном журнале, «с двухдечного турецкого адмиральского корабля выстрелили из пушки ядром по передовым нашим кораблям, но ядро не достало». Около 8 часов утра с флагманского «Твёрдого» просигналили Грейгу атаковать неприятельский авангард, затем «сигналом велено всей эскадре приближиться к неприятелю и держаться к ветру. Сигналом велено кораблю Селафаилу приближиться к неприятельскому кораблю. Сигналом велено всей эскадре приближиться к неприятелю. Тогда ж корабль Рафаил, находясь поблизости турецкого адмиральского корабля, спустился в интервал под ветер между адмиральскими кораблями и от происходящей жестокой пальбы закрылся в дыму. Передовые же неприятельские корабли и один фрегат находились без движения, тогда через переговор с вице адмиральского корабля приказано нам спуститься и атаковать передовые неприятельские корабли и палить по оному чем заблагорассудится. Вскоре вице адмиральский корабль спустился к неприятелю. Вскоре Елена и вице адмиральский корабль в дыму закрылись, а мы, приблизясь на саму ближнюю дистанцию, производя пальбу по адмиральскому турецкому кораблю, наконец, пришли на пистолетный выстрел, легли параллельно с оным и вступили с оным в бой. Потом подошел с правой стороны другой неприятельский корабль, поставя нас в 2 огня, почему отражались на оба борта ядрами, картечью, на левой стороне из ружей, мушкетонов и пистолетов, то ж и с адмиральского корабля. В таком положении находились больше ½ часа во ожидании вступить на абордаж. В ½ 11 го часа находящийся в праве неприятельский корабль удалился вперед и пальба между нами прекратилась. Адмиральский же корабль бывший влеве, стал придерживаться вправо и пошел под корму нас так близко, что утлегарь бушприта едва не задел за такелаж, и миновал, вышел на правую сторону, почему продолжали со оным бой с правой стороны. Вскоре пришел с левой стороны турецкий фрегат и приблизясь на пистолетный выстрел, вступил с нами в бой, почему мы вторично сражались на оба борта.

В продолжение сей битвы сражающийся с нами неприятельский корабль, получа великий вред в такелаже, имея все расстрелянные парусы, перебитый на бушприте утлегарь, удалился от нас. В начале 12 часа приблизились с левой стороны 2 неприятельские корабля, из коих один 3х дечный адмиральский. Сражающийся с нами фрегат получив великий вред в рангоуте, в густом дыму удалился, спускаясь под ветер. А означенные корабли производили пальбу жестокую, а мы, употребляя все возможные действа, палили ядрами, бранскугелями, и находясь уже под ветром задних неприятельских кораблей. Рангоут нашего корабля, стоячий и пробегающий такелаж весь тогда уже был перебит, и паруса уже все расстреляны, крюйс стеньги немного выше топами сбиты».

Адмирал докладывал императору: «Я с кораблем Скорым спускаясь на передовые турецкие корабли и фрегаты, приказал контр адмиралу Грейгу атаковать авангард неприятельский, один корабль и два больших фрегата. Вскоре потом передовой фрегат сбит, а корабль держался еще несколько, потом лег на дрейф и тем движением остановил всех за ним последующих. Тогда Рафаил показался мне хотя с обитыми парусами, но проходил турецкую линию изрядно, и действовал артиллериею весьма исправно. Передовой турецкий корабль, будучи сильно избит, начал спускаться, чтобы действовать вдоль по кораблю Рафаилу, но мне удалось предупредить его, быть прежде на линии неприятельской и действовать левым бортом почти на три турецкие корабля».

«Твёрдый» обстрелял приблизившийся к нему корабль капитан-бея, который носом проходил под бортом «Твёрдого». Между 11-ю и 12-ю часами «Твёрдый» вступил в бой с турецким арьергардом, шедшим на помощь центру. Очевидец вспоминал: сотни орудий «изрыгали смерть и гром, колебавшие не только воздух, но и самые бездны морские. Поражен двумя ударами вестовой, державший зрительную трубу. Картечь оторвала ему руку, когда он подавал трубу адмиралу, и в ту же минуту ядро разорвало его пополам и убило ещё двоих матросов». Адмирал Сенявин, находясь на юте и шканцах «Твёрдого», ни на минуту не терял инициативы и, самое главное, присутствия духа. Его биограф сказал замечательные слова: Ф.Ф. Ушаков «оставил ему в наследство манёвр и еще раз манёвр. И никогда прежде Сенявин не маневрировал так свободно и блистательно, как в Афонском сражении».   

К 1 часу пополудни турецкие корабли, оказавшись под ветром, начали покидать место сражения и уходить к полуострову Афон. В 1 ч 30 мин наступил штиль; русская эскадра осталась на месте и прекратила огонь. Командующий приказал исправить повреждения, в основном в рангоуте, и намеревался дождаться ветра, чтобы продолжить сражение. Ближе к вечеру заметили, как два турецких корабля и два фрегата сильно отстали от своих, и адмирал приказал догнать их и отрезать от главных сил. Ночью «Селафаил» догнал 80?пушечный турецкий корабль адмирала Бекир-бея «Сед-Эль-Бахр» («Оплот моря») и захватил его. Россиянам достались богатые трофеи: на «Сед-Эль-Бахре» стояла превосходная медная артиллерия 42-х, 22-х и 12-фунтового калибра, но, самое главное, на этом корабле находилось одиннадцать человек пленных русских моряков с корвета «Флора», разбившегося у побережья Албании. Дипломатический чиновник Павел Свиньин, находившийся на эскадре и ставший очевидцем сражения, вспоминал: «Бедные люди, почти нагие, прикованы были тяжёлыми цепями к пушкам и принуждены были палить» в своих соотечественников. «Янычары с обнажёнными саблями наблюдали за их действиями», но самое удивительное, что за всё время сражения ни одно русское ядро ни разу в них не попало».

Под Афоном россияне потеряли 80 человек убитыми, 160 ранеными и ни одного корабля, турки потеряли три линейных корабля, четыре фрегата, свыше 1000 человек убитыми и 774 пленными. Современник свидетельствовал: «Турки дрались отчаянно и мужественно, на корабле Сеида Али убитых и раненых до 500 человек, и из 20 единиц судов противника накануне сражения, в Дарданеллы вошло 12». Пленный турецкий адмирал Бекир-Бей, отдавая свой флаг Сенявину, сказал: «Если судьба заставила меня потерять флаг, то не потерял я чести и надеюсь, что победитель мой засвидетельствует, что я защищал его до последней крайности». Приняв флаг, Сенявин вернул Бекир-Бею саблю, пригласил к себе каюту и «искренним обхождением так привязал его к себе, что при прощании они расстались искренними друзьями. Бекир-Бей очень остроумен. Когда разбитый турецкий флот входил в Дарданеллы, его спросили, почему на всех кораблях вместо носовых фигур помещены позолоченные львы, и Бекир-Бей, вздохнув, ответил: "У добрых мусульман сердца львиные, жаль только, что головы ослиные"».

Русские моряки победили, и в тех условиях, при резком неравенстве сил и неспособном ветре, Дмитрий Николаевич сделал всё, что мог. Дувшие в течение следующих суток сильные встречные ветры не позволили ему преследовать турок, к тому же, он беспокоился за судьбу Козловского мушкетёрского полка, который оставался на Тенедосе и выдерживал тяжёлые бои с противником. Поэтому адмирал приказал следовать к Тенедосу.

По итогам Афонского сражения, «за отличие, показанное в сражении бывшем с турецкою эскадрою 19-го числа прошедшего июня и в защите крепостей на острове Тенедос, Его Императорское Величество всемилостивейше пожаловать соизволил 8-ми флота капитан лейтенантам золотые шпаги с надписью: «За храбрость», 13-ти легиона легких стрелков чиновникам сабли, и священнику сего легиона золотой крест». Золотые сабли получили и два албанских офицера. Д.Н. Сенявину император пожаловал орден Св. Александра Невского, Грейгу – орден Св. Анны 1 степени; этот же орден Св. Анны 2 степени получили другие морские офицеры. Шеф Козловского мушкетёрского полка полковник Ф. Падейский стал Георгиевским кавалером 3 класса.

Не обделил император наградами и нижних чинов эскадры, которым досталось «триста пятьдесят знаков отличия военного ордена». «30 знаков отличия военного ордена» получили «600 нижних военнослужителей Козловского мушкетёрского полка». А подвиги морских артиллеристов свидетельствуют об их искусстве и, самое главное – о том, что сражение происходило на близких дистанциях.

Эпизод Афонского сражения 19июня (1 июля) 1807 г. 
Копия Л.Д. Блинова с картины А.П. Боголюбова.

Многие корабли имели сильные повреждения в снастях, перебитые паруса и теряли рулевое управление. В важном источнике – вахтенном журнале «Ярослава» записано: «Поравнявшись мы против 100 пушечного пашинского корабля, сражались с оным и ближними к оному двумя кораблями. В ½ 11го часа имели перебитый грот марсель и перебитый такелаж». Корабль плохо слушал руля, а расстреляв весь боезапас одного борта, совершил поворот и начал стрелять другим бортом (правым), а корабли противника уклоняться от боя. Исправив перебитый такелаж, на «Ярославе» «прибавили, сколько можно парусов, следовали в линию в свое место. Сражаясь, спускались от ветра за неприятелями» и продолжили биться с турецким кораблем и фрегатом. На «Ярославе» видели и распознавали все сигналы с флагманского «Твёрдого» и четко следовали им, пока Сенявин не просигналил прекратить атаку. А «фигуру полу циркуля», упомянутую Сенявиным, мичман Владимир Броневский, служивший на фрегате «Венус», объяснил тем, что в такой позиции оказались русские корабли в тот момент, когда теснили турецкие, сбившиеся в кучу. Броневский конкретизировал кульминацию боя: «Некоторые наши корабли, будучи обиты в парусах, переменяли их. Капитан П.М. Рожнов в самом пылу сражения под картечными выстрелами переменил перебитый рей. Многие капитаны исправляли повреждения, не переставая драться».

Афонское сражение 19 июня (1 июля) 1807 г. золотыми буквами вписано в боевую летопись Российского флота и служит примером патриотизма и честного исполнения моряками воинского долга. Морские историки XIX века отнесли Афонское сражение к таким же выдающимся, как Трафальгарское, когда в октябре 1805 г. англичане малыми силами разбили испано-французский флот, и поставили адмирала Д.Н. Сенявина на один уровень с английским адмиралом лордом Г. Нельсоном.

Галина Гребенщикова,
профессор Санкт-Петербургского государственного
морского технического университета,
доктор исторических наук