Сладкое не вредно

Израильский «Кондитер» (The Cakemaker) Офира Рауля Грайзера - великолепный образец современной мелодрамы и в то же время нежнейшего фуд-порно, в котором изготовление и потребление кондитерских изделий являет собой прямую форму компенсации сексуальной жизни. Потеряв любовника в автокатастрофе, немецкий увалень и кондитер-вундеркинд Томас (Тим Калхоф) отправляется на его родину в Иерусалим, где поступает на работу к его вдове. Своими, впрочем, совершенно не кошерными тортами и печеньем, он быстро повышает рейтинг посещаемости ее кафе. То обстоятельство, что немец по крайней мере первое время служит на посылках у евреев, добавляет пикантности этому и без того не стандартному, но великолепно усваиваемому блюду. Сексуальность не является чем-то незыблемым, утверждает фильм, она течет, переливается, и напрямую зависит от объекта, на который направлена. Пусть это утверждение спорно со многих точек зрения, но в контексте этой истории, как-то по-новому взвешивающей баланс мужского и женского, немецкого и еврейского, религиозного и повседневного, оно оказывается совершенно органичным. Герои - он и она - не знают, что их объединяет любовь к погибшему человеку и, находя друг в друге его отражение, просто не могут не сблизиться. На чувственный лад настраивает и постоянное обитание в мире тортиков, рулетов и кофе - их аромат практически источает собой экран, впервые со времен фильма «Шоколад».

Кадр из фильма "Моя счастливая семья" (My Happy Family) Наны Еквтимишвили и Симона Гросса

Любит побаловать себя тортиком и героиня восхитительного, тончайшей выделки внеконкурсного грузинско-немецкого фильма "Моя счастливая семья" (My Happy Family) Наны Еквтимишвили и Симона Гросса, уже показанного в Санденсе и Берлине и купленного «Нетфликсом» за 300 тысяч у.е. Героине, университетской преподавательнице, немного за 50 и в этом вполне себе зрелом возрасте ей сильно надоела ее шумная, многочисленная и, конечно, счастливая грузинская семья. Она устала от повседневной навязчивости родителей, дурацкой опеки брата, незадачливой личной жизни ее взрослых детей и отсутствия собственной в тягостном присутствии превратившегося в мебель мужа. Патриархальная грузинская семья начинает трещать по швам, когда мать семейства отказывается справлять свой день рождения (когда все родственники пришли и поют хором), а потом и вовсе снимает себе квартиру, чтобы никого не видеть. Там она может спокойно пить чай с тортиком, читать, играть на гитаре, смотреть на заглядывающие в окно деревья, дышать и наслаждаться тишиной и одиночеством. То, что одиночество есть наслаждение жизни, показано в картине столь же убедительно, как сама эта состоящая из тысячи мелочей жизнь. Распад традиционной семьи является уже, видимо, неотъемлемой ее частью. Из «ячейки общества» семья превращается в оковы на ногах даже тех, кто ей истово служит, и нужна исключительно для симуляции приличий, которое патриархальное общество ставит выше личных удовольствий и свобод. В то время, как члены таких семей давно живут своей жизнью (в том числе и половой) и часто с трудом выносят друг друга. Героиня "Моей счастливая семьи" отказалась приносить себя в жертву и сделала выбор в пользу сладкого. Кушайте на здоровье.