Безотносительно последних событий на Манежной площади, 2010-й стал очередным годом радикализации фанатского движения и дискредитации понятия «футбольный болельщик», которое в устах большинства нейтральных людей в России обросло негативными смыслами. Череда происшествий в Санкт-Петербурге, Махачкале, Москве, Раменском, Казани, Нальчике и других городах не позволяет считать ни одно из них случайностью и продолжать отмахиваться от этой проблемы, как от малозначительной. Sports.ru неоднократно ставил вопросы по этому поводу и считает необходимым повторить их вновь.

1. Почему РФС, формализуя свои отношения с болельщиками, сделало уверенную ставку на людей, не скрывающих ультраправых, ксенофобских, нацистких, расистских взглядов – а зачастую их пропагандирующих? Зачем оказывало им поддержку в виде должностей, дефицитных билетов на главные матчи, офиса, средств на проведение акций и т.д. – давая таким людям серьезные рычаги для установления контроля над значительной частью фанатского движения и легализуя тем самым ксенофобские взгляды? Справа – член исполкома РФС, президент ВОБ Александр Шпрыгин

2. Почему в «Спартаке» и других клубах предпочитали отрицать или преуменьшать проблемы, свидетельствующие о маргинализации фанатского движения (такие, как, к примеру, фашистский баннер на матче спартаковцев в Казани), а не решать их? Если решение этих проблем собственными силами клубам не под силу – почему они не ставили их перед профильными ведомствами или руководством страны, ведь, судя по регулярным обращениям к ним по материальным вопросам, у клубов есть шанс быть услышанными?

3. Почему не расследованы инциденты с нападениями на приезжих болельщиков на Кавказе – такие, как в октябре в Махачкале, хотя подобное случается каждый год? Почему вообще практически любое заявление футбольных властей в духе «без последствий не оставим» почти наверняка означает, что виновные не будут найдены и наказаны? Как российские футбольные власти и клубы представляют себе дальнейшие матчи кавказских клубов с московскими, учитывая тот объем ненависти, который накопился у их болельщиков друг к другу?

4. Почему в России не применяются нормы ФИФА, предусматривающие не только штрафы за проявления расизма и национализма на трибунах, но также лишение очков и снятие с совревнований? И почему даже член исполкома РФС, по сути, оправдывает проявления расизма на трибунах, оставаясь при этом членом исполкома?

5. Почему в России не ведется системная работа по предотвращению дальнейшей маргинализации фанатского движения и предотвращению насилия, связанного с футболом – хотя заявления о необходимости такого решения проблемы звучат в МВД и РФС уже 3-5 лет, если не больше? Почему у англичан есть база данных о российских болельщиках, чье появление на футбольных матчах нежелательно, а у российских правоохранительных органов – нет? Почему, в отсутствие превентивных мер по предотвращению проблем, основной формой взаимодействия с болельщиками для МВД остается агрессия прямо в чаше стадиона либо другие действия действия правоохранительных органов, низводящие болельщиков до уровня скота («отстойники» и т.д.)? Когда, наконец, будет изучен британский опыт 80-х и 90-х и начата системная работа по действенному решению существующих проблем?

А если не изучен и не начата – то для кого будут строиться эти стадионы?

www.sports.ru/football/74827705.html