НА МСВС

Эти и другие сообщения и аналитические обзоры доступны
на английском языке по адресу www.wsws.org

Новости и комментарии
Социальные вопросы
История
Культура
Наука и техника
Философия
Рабочая борьба
Переписка
Трибуна читателя
Четвертый Интернационал
Архив
Что такое МСВС?
Что такое МКЧИ?

Книги

Другие языки
Английский
Немецкий
Французский
Итальянский
Испанский
Индонезийский
Польский
Чешский
Португальский
Сербохорватский
Тамильский
Турецкий
Сингальский

МСВС : МСВС/Р : Новости и комментарии : Мировая экономика

Версия для распечатки

Капиталистический кризис и возвращение истории

Дэвид Норт
26 марта 2010 г.

Дэвид Норт (David North), национальный председатель Партии Социалистического Равенства (Socialist Equality Party) США, выступил 19 марта 2009 года в государственном университете в Сан-Диего и 22 марта в Калифорнийском университете в Беркли с лекцией под названием "Капиталистический кризис и возвращение истории". Ниже следуют заметки, на которых основывалась эта лекция.

1. Серьезные буржуазные экономисты признают, что глобальный экономический кризис — наихудший со времени 1930-х годов — нанес жестокий удар по международной легитимности капиталистической системы. Парадигмы свободного рынка, которые политические деятели, говорящие головы мировой прессы и многие профессора расхваливали в течение почти тридцати лет как бесспорные истины, оказались сейчас опровергнутыми в интеллектуальном и моральном смыслах. Растут опасения о будущем капиталистической системы. 8 марта Мартин Вольф (Martin Wolf) писал в Financial Times :

"На такой поворотной точке невозможно сказать, куда мы идем... Но в совокупности финансовый крах и огромная рецессия, а возможно, что-то еще похуже, несомненно изменят весь мир. Легитимность рынка снизится. Доверие к США будет подорвано. Авторитет Китая повысится. Даже глобализация может быть нарушенной. Перед нами период переворотов".

2. В другой статье, Financial Times цитировала следующее заявление Берни Сухера (Bernie Sucher), главы отделения банка Merrill Lynch в Москве:

"Наш мир разрушен — и я не знаю, что придет ему на смену. Исчез компас, по которому мы, американцы, правили. Я в последний раз видел подобное чувство дезориентации и утраты ориентиров среди моих русских друзей, когда развалился Советский Союз".

Провал объяснений

3. Современные споры внутри правящего класса и его политического истэблишмента вращаются вокруг попыток спасения системы. Но, несмотря на тяжесть ситуации, исторические и экономические корни кризиса остаются непонятыми. Все признают, что крах рынка рискованной ипотеки, падение стоимости активов и замораживание кредитных рынков являются важными компонентами кризиса, который поставил на колени американскую банковскую систему, а вместе с ней все мировое хозяйство. Но ссылки на эти элементы кризиса не дают нам объяснения того, почему и каким образом эти феномены развились. Недавно газета Wall Street Journal заявила, что "проблемные кредиты" и "ухудшение активов" являются "ключевыми причинами" кризиса. Но "проблемные кредиты" и "ухудшающиеся активы" выступают лишь проявлением кризиса, причины которого все еще ждут своего объяснения.

4. Существуют определенные причины, почему нельзя найти серьезных объяснений источников кризиса — то есть объяснений, которые идут дальше описаний текущего положения и дальше определения непосредственных причин развертывающегося кризиса. Во-первых, запрещено ставить под вопрос фундаментальную жизнеспособность капиталистической системы, в частности, в Соединенных Штатах, и ее историческую неизменность. Мартин Вольф категорически заявляет в своей статье, что "не существует правдоподобной альтернативы рыночной экономике..." Это мнение, которое разделяют даже более вдумчивые аналитики, чем Вольф, связано с другой концепцией: что кризис является результатом обстоятельств, которые, как бы они ни были ужасными в своих совокупных последствиях, являются внешними по отношению к экономической системе. Причина кризиса не в основной природе системы прибыли. Причина, напротив, заключается во внешней среде, внутри которой действует эта система.

5. Марксизм отвергает такой поверхностный взгляд. Он сохраняет исторически критическое отношение к капитализму и объясняет происхождение современного кризиса, рассматривая его как результат противоречий, которые, так сказать, заложены в социально-экономической ДНК капиталистического способа производства. В отличие от этого буржуазные экономисты и журналисты подходят к капитализму с апологетическим отношением, отрицая существование экономических противоречий, которые неминуемо ведут к кризису и краху. Но, как объяснял Карл Маркс:

"Кризис существует потому, что существуют эти противоречия. Любое соображение, которое они [апологеты капитализма] выдвигают против кризиса, есть подавленное и, следовательно, действительное противоречие, которое может вызывать кризисы. Стремление убедить себя в несуществовании противоречий является в то же самое время выражением благочестивой надежды на то, что противоречия, которые действительно существуют, не должны существовать" (Theories of Surplus Value, Book II [Amherst, New York: Prometheus Books, 2000], p. 519).

6. Попытки изгнать противоречия принимают следующую форму: в картине, которую рисуют масс-медиа, капиталистическая система выступает жертвой всевозможных не очень четко описанных злодеев — безрассудных спекулянтов, слабо регулируемых банков, чрезмерно влиятельных хедж-фондов, жадных и слишком высокооплачиваемых топ-менеджеров и даже избалованного американского потребителя — которых талантливый мистер Обама, новый главный моралист Соединенных Штатов, призвал в своей инаугурационной речи к порядку. Что общего во всех этих "объяснениях"? То, что они объясняют кризис весьма субъективно — то есть рассматривают его как результат различных недостатков и ошибок, а не в качестве продукта закоренелых объективных противоречий в историческом развитии капиталистической системы внутри Соединенных Штатов и во всем мире.

7. Комментаторы, например, объясняют колебания финансовых рынков злоупотреблениями на различных кредитных рынках. Прежде всего и главным образом имеется в виду расточительное предоставление ипотек лицам, которые не могут за них расплатиться. Но почему это произошло и притом в объемах сотен миллиардов долларов, этого никто не объясняет.

"Конец истории"?

8. Нужно также обратить внимание на курьезный интеллектуальный двойной стандарт, присутствующий в оценке нынешнего мирового экономического кризиса по сравнению с тем кризисом, который разразился в Восточной Европе и в Советском Союзе двадцать лет тому назад. В 1989 году принимали на веру, что экономический кризис сталинистских режимов доказывает полный провал социализма. Развал СССР в декабре 1991 года был объявлен неопровержимой демонстрацией того, что социализм нежизнеспособен в экономическом смысле, и что отныне ни один здравомыслящий человек не может даже вообразить себе альтернативу капитализму. Человечество пришло, согласно крылатому выражению Фрэнсиса Фукуямы, к "концу истории".

9. Фукуяма не заявлял, конечно, что в будущем уже не произойдет "событий". Скорее, "конец истории" означал, что в области социально-экономической организации капитализм представляет собой конечную цель исторического прогресса. Его книга отражала настроение триумфа, которое охватило американский и международный правящий класс после распада сталинистских режимов. Все ограничения на экспансию капитализма — не только географические, но также исторические — были отметены напрочь. Но здесь мы подошли к двойному стандарту: если кризис Советского Союза и Восточной Европы означал крах социализма (оставляя в стороне вопрос о несоциалистическом характере этих режимов), то почему нынешний кризис американской и мировой экономики не объясняется как кризис и провал капиталистической системы?

10. На волне эйфории по поводу политической победы над своим соперником в "холодной войне" американский правящий класс вообразил себя всемогущим. Эта иллюзия основывалась не только на неверной оценке "ключевых причин" провала сталинистских режимов, но также на самообмане, связанном с отрицанием противоречий американского капитализма — в особенности, отрицания факта ухудшения положения Соединенных Штатов в мировой капиталистической экономике. Американский капиталистический истэблишмент не смог понять, а, скорее, не желал признать, что экономические факторы, которые расшатали сталинистские режимы, имеют глобальный характер, что те же самые источники давления — растущие из неодолимой силы глобальной и все более интегрированной экономики на национальные государства — оказывают влияние и расшатывают мощь Соединенных Штатов.

11. Распад сталинистских режимов кратковременно создал для Соединенных Штатов удобные геополитические условия, которые США постарались использовать в своих стратегических интересах. Но этот распад не повернул вспять развивавшейся долгое время тенденции снижения глобальной роли американского капитализма, что в 1989-91 годах приобрело уже довольно явный характер. Несмотря на болтовню о "конце истории", Соединенные Штаты оставались в тисках исторически сформировавшихся противоречий, которые продолжали размывать их экономический фундамент.

Исторический контекст кризиса

12. В будущем Великий крах 2008 года будет признан как (1) результат продолжавшегося несколько десятилетий ухудшения и падения глобального положения Соединенных Штатов и (2) как начало нового периода системного кризиса и революционной классовой борьбы внутри США и во всем мире.

13. Соединенные Штаты в течение ХХ века играли решающую роль в мировой капиталистической системе. К концу Первой мировой войны США превратились в промышленный мотор всего мира. Американские корпорации добились первенства в каждой отрасли промышленности. Но несмотря на экономический подъем Соединенных Штатов, вспышка Первой мировой войны в 1914 году ознаменовала собой начало всемирного тридцатилетнего периода кризиса и нестабильности.

14. Начало Первой мировой войны разрушило экономическое, политическое и социальное равновесие европейского, а также и мирового капитализма. Русская революция и приход большевиков к власти в октябре 1917 года обнажили революционные последствия объективного кризиса. Следующий революционный взрыв, в ноябре 1918 года в Германии, привел к окончанию Первой мировой войны. В течение двух последующих лет хозяйственная разруха и революционные волнения сотрясали Европу. Но отсутствие опытного революционного руководства помогло европейской буржуазии устоять и восстановить минимум стабильности.

15. Краткий и лихорадочный экономический подъем в середине 1920-х годов закончился разрушительным глобальным спадом, который начался в октябре 1929 года крахом биржевого рынка на Уолл-Стрит. Несмотря на многочисленные эксперименты "Нового курса", проведенные президентом Рузвельтом, этот умелый лидер американского правящего класса был неспособен вывести страну из депрессии. В течение всего десятилетия 1930-х годов безработица продолжала оставаться поразительно высокой. Лишь вступление Соединенных Штатов во Вторую мировую войну в декабре 1941 года, сразу подстегнувшее массивные государственные расходы на вооружение, привело к долгожданному восстановлению экономического роста.

Послевоенная система и доминирование Соединенных Штатов

16. Разрушения, вызванные войной, создали, по трагической иронии истории, условия для нового системного капиталистического равновесия, необходимого для долговременного экономического роста и стабильности. Эта стабилизация опиралась на финансовые и промышленные ресурсы Соединенных Штатов. Опасаясь социалистической революции в Европе и Японии, американский правящий класс предпринял экономическую реконструкцию мирового капитализма. Основные структуры и механизмы этой реконструкции были сформулированы на конференции в Бреттон-Вудсе в августе 1944 года.

17. Самым важным элементом новой глобальной экономической структуры стала основанная на американском долларе международная денежная система. В ее рамках все валюты мира оценивались по отношению к доллару. В свою очередь доллар был привязан к золоту и мог обмениваться на золото по цене 35 долларов за унцию. В итоге доллар мог выступать в роли мировой резервной валюты. Международная торговля проводилась в долларах, то есть в долларах рассчитывались международные коммерческие и финансовые транзакции. Страны мира держали запасы долларов и использовали их для оплаты по своим международным коммерческим операциям. Доверие к доллару поддерживалось гарантиями США о возможности конвертировать по первому требованию доллары в золото по объявленной ставке (35 долларов за унцию).

18. В послевоенных условиях, когда Соединенные Штаты сохраняли бесспорное экономическое и финансовое превосходство в мире, никто не беспокоился по поводу способности США обеспечить выполнение своих обязательств. В 1952 году почти 60% всего промышленного производства в передовых капиталистических странах было сконцентрировано в США. В расчете на душу населения совокупный объем экономического производства Соединенных Штатов почти вдвое превышал аналогичные показатели Великобритании и Франции, почти втрое — Германии и в четыре раза — Италии. В 1957 году 43 из 50 наиболее крупных компаний в мире были американскими. Доминирующие позиции Соединенных Штатов выражались также в том, что даже при финансировании европейской и японской реконструкции США продолжали сохранять значительное положительное сальдо в международных торговле и платежах.

Начало падения экономического могущества США

19. Однако восстановление европейской и японской промышленности неизбежно вело к подрыву первенства Америки, так что система начала испытывать растущее давление. К концу 1950-х годов некоторые экономисты, например, Роберт Триффин (Robert Triffin) начали высказывать беспокойство по поводу ухудшения американского платежного баланса, предупреждая, что рост дефицита долларов поставит под вопрос возможность Соединенных Штатов оплачивать доллары золотом. Эти опасения оказались подтверждены коллапсом Бреттон-Вудской системы 15 августа 1971 года, когда администрация Никсона без предупреждения приостановила конвертируемость доллара в золото. Это решение стало поворотным пунктом в послевоенной истории капитализма. Оно поколебало финансовое равновесие, которое сделало возможной послевоенную экспансию глобального капитализма. После августа 1971 года мировой капитализм стал гораздо более чувствительным к шокам и ударам. Как я уже говорил, нынешний кризис во многих отношениях является кульминацией процесса утраты равновесия, который продолжается уже 37 лет.

20. Распад системы конвертируемости доллара в золото и фиксированных обменных валютных курсов стал драматическим выражением ухудшения положения Соединенных Штатов в глобальной экономике. Однако понимание долговременных последствий этого сползания вниз, особенно в связи с конкретными формами, которые принял кризис американского капитализма (в частности, речь идет о серии спекулятивных пузырей и финансовых крахов), требует рассмотрения того, насколько значительными были перемены в стратегической ориентации американских корпораций в течение последних 45 лет.

Влияние экономического кризиса на американские корпорации

21. В список наиболее значительных новшеств, изобретенных американским капитализмом в начале ХХ века, нужно включить создание промышленной корпорации. Новая форма экономической организации стала ответом на проблемы, поставленные развитием новых средств связи и транспорта, таких как железные дороги, пароходы, телеграф, кабельные линии. Как показал один из наиболее блестящих историков американского бизнеса Альфред Чэндлер-мл. (Alfred Chandler, Jr.) в своем монументальном исследовании Scale and Scope: The Dynamics of Industrial Capitalism (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1990):

"Постройка и эксплуатация железных дорог и телеграфных сетей потребовала создания нового типа предприятий. Огромные инвестиции, необходимые для создания этих систем и сложности их эксплуатации привели к отделению собственников от управляющих в этих компаниях. Огромные компании перешли под управление наемных менеджеров, получающих денежные оклады и не имеющих доли собственности в фирме. А владельцы, часто многочисленные и разбросанные по разным местам, стали инвесторами, не имеющими ни опыта, ни информации, ни времени, чтобы принимать миллионы решений, необходимых для поддержания постоянных потоков товаров, пассажиров и сообщений. Тысячи пайщиков попросту не были способны непосредственно управлять железной дорогой или сетью телеграфов".

22. Важной темой исследования Чэндлера, которую он развивает последовательно в отношении каждой отрасли промышленности, является все углубляющееся отделение собственников от управляющих в первые десятилетия ХХ века. В большинстве случаев могущественные семьи владельцев целых отраслей промышленности непосредственно управляли своими фирмами лишь в той степени, в какой отдельные члены семьи становились членами профессиональных управленческих команд. Значительная доля американской промышленности оказалась под управлением менеджеров, которые, согласно Чэндлеру, "владели менее чем одним процентом акций той компании, которой они управляли". Он продолжает:

"... Все эти получающие оклад менеджеры выбирали членов правления и предлагали преемников самим себе, не находясь под давлением крупных акционеров фирмы, кем бы эти акционеры ни были (членами семей основателей предприятия или разного рода инвесторами)" (p. 145).

23. Управленческая структура американской корпорации отражала мерный и долговременный характер роста компании. По словам Чэндлера:

"Длительное время после окончания Второй мировой войны менеджеры, не имеющие большой доли в предприятии (внутренние директоры), и представители крупных пайщиков (внешние директоры) соглашались с принципом, что прибыль предприятия нужно вкладывать в приобретение производственных мощностей и наем рабочих в тех отраслях, в которых фирма добилась конкурентных преимуществ на основе своих организационных возможностей. Они соглашались с тем, что подобные инвестиции несут с собой меньше риска и обеспечивают большую вероятность получения удовлетворительных прибылей на вложенный капитал, чем инвестиции в каких-либо других отраслях промышленности" (p. 595).

24. Сцена, нарисованная Чэндлером, может показаться идиллической по сравнению с современными условиями. Что же привело к ее провалу? Представляются важными два исторически обусловленных и взаимосвязанных фактора. Во-первых, и главным образом, общее ухудшение позиций Соединенных Штатов в мировом хозяйстве. Хотя США продолжали оставаться ведущей промышленной державой даже в продолжение 1970-х годов, они постепенно начали проигрывать и уступать своим конкурентам из Европы и Японии с конца 1950-х и в продолжение 1960-х годов. Во-вторых, изменения в корпоративной структуре и в инвестиционных стратегиях внутри Соединенных Штатов были тесно связаны с падением нормы прибыли. В 1960-е и в начале 1970-х годов это приняло глобальный масштаб даже в контексте продолжающегося послевоенного бума.

25. Согласно одному исследованию, между 1968 и 1973 годами норма прибыли в передовых капиталистических странах понизилась на одну пятую (Capitalism Since 1945, by Philip Armstrong, Andrew Glyn and John Harrison [Oxford and Cambridge: Basil Blackwell, 1991], p. 182). Многие факторы внесли свою лепту в развитие этого процесса, но самым значительным из них стало огромное накопление капитала после войны. В частности, огромные разрушения, которым подверглись старые промышленные инфраструктуры Германии и Японии в результате войны, дали возможность этим странам использовать наиболее передовые технологии и методы производства в ходе послевоенной реконструкции.

26. В 1960-е годы технологически продвинутые отрасли промышленности Европы и Японии могли уже эффективно конкурировать с Соединенными Штатами на мировом и даже на американском рынках. Растущее давление на норму прибыли, все более явное с середины 1960-х годов, еще больше ослабило глобальные позиции американской промышленности. Это привело к значительным изменениям в стратегической ориентации американских корпораций. "Поскольку растущая конкуренция — пишет Чэндлер, — грозила снижением прибыли и сужала возможности продолжать вкладывать выручку в традиционно успешные отрасли промышленности, где в прошлом данные фирмы получили преобладание, постольку управляющие менеджеры начали поиск новых стратегий роста и новых методов управления" (стр. 606).

Поглощения и приобретения: две первые "волны"

27. Одной из стратегий американских корпораций стала диверсификация посредством поглощений и приобретений (mergers and acquisitions — M&A). Метод M&A сыграл значительную роль в истории американского капитализма, особенно в развитии новейшей формы корпораций. До 1960-х годов в истории наблюдалось две значительные волны слияний. Первая началась после продолжительного падения нормы прибыли в 1873-1895 годах и достигла высшей точки между 1898 и 1904 годами. В экономической истории этот период известен как период "горизонтальных" поглощений, когда конкуренты в отдельных отраслях промышленности консолидировались в огромные монополистические структуры. Самой значительной корпорацией, появившейся из этой первой волны, стал "Стальной трест" (US Steel), который в момент своего наивысшего могущества контролировал 75% всего сталелитейного производства США. Другими продуктами этой волны стали DuPont, Inc., Standard Oil, General Electric, Eastman Kodak и American Tobacco Inc. (Mergers, Acquisitions, and Corporate Restructuring, Fourth Edition, by Patrick A. Gaughan [Hoboken, N.J.: Wiley & Sons, 2007), pp. 31-33).

28. Вторая волна поглощений произошла между 1916 и 1929 годами. Эта волна в некоторых аспектах отличалась от первой: во-первых, более широко наблюдались "вертикальные", а не "горизонтальные" поглощения, — то есть в сделках участвовали фирмы, имевшие связь покупатель-продавец или продавец-поставщик, в отличие от отношений конкуренции. В некоторых случаях, например, в случае с Allied Chemical, поглощенные фирмы использовали похожие производственные процессы или рыночные стратегии, и слияние обеспечивало стратегические удобства в конкуренции. С исторической точки зрения первая и вторая волны поглощений и приобретений выступили значительными эпизодами в подъеме американских корпораций на уровень позиций глобального первенства.

"Третья волна" поглощений и приобретений

29. Характер третьей волны поглощений, начавшейся между 1965 и 1969 годами, фундаментальным образом отличается от первых двух волн. Целью стратегии третьей волны — развитой в ответ на ухудшение глобальных позиций Соединенных Штатов и растущего давления на объем прибылей, — стала попытка сохранить рост и увеличить прибыли посредством агрессивного приобретения компаний, лишь косвенно связанных или совсем не связанных с исторически сложившейся специализацией, характерной для корпорации, делающей покупку. Эта новая стратегия отражала глубокий пессимизм в обширных кругах американского правящего класса и корпоративного менеджмента в отношении возможностей сохранить уровень прибыльности в ключевых отраслях промышленности. Поглощения и приобретения стали первоочередной задачей американских корпораций. Число таких сделок выросло с 2.000 в 1965 году до более 6.000 в 1969 году (Chandler, p. 622).

30. В результате этой мании был развит новый могущественный бизнес — купля и продажа корпораций, создание "рынка корпоративного контроля". В 1970-е годы этот рынок вырос в геометрической прогрессии. За волной поглощений последовала волна продаж, так как корпорации пытались избавиться от "отстающих" компонентов в своих структурах. В значительной степени продажи выступали признанием того, что предыдущие приобретения были плохо продуманны. В любом случае, это процесс оказался неизвестным прежде феноменом. Продажи отдельных частей корпораций были весьма редки до 1970 года. В продолжение 1970-х годов они стали обычной деловой практикой. Купля и продажа целых бизнесов превратилась в важный компонент деловой активности в Соединенных Штатах.

31. Это процесс оказал большое влияние на структуру американских (а позже и международных) корпораций, а также на взаимоотношение между финансами и промышленностью. Новые инвестиционные стратегии привели к коренной реконструкции американских корпораций. Долговременные инвестиции в ценные бумаги, которые являлись до середины 1960-х годов нормой, были заменены стратегией купли и продажи, направленной на увеличение быстрых доходов. Управление отдельными отраслями промышленности и их развитие стало диктоваться финансовыми сделками, совершаемыми на Уолл-стрит.

32. Ясно, конечно, что банки, представляющие финансовый капитал, играли значительную роль в американском бизнесе на протяжении всего ХХ века. Но, как показывает Чэндлер в своем историческом исследовании, это происходило в рамках рассчитанной на длительное время деловой стратегии, в целом направленной на достижение конкурентных преимуществ в различных отраслях промышленности. Роль финансов изменилась в середине 1960-х годов. Посредством транзакций на Уолл-стрит корпоративная политика могла быть быстро изменена и приведена в соответствие с требованиями финансистов по обеспечению кратковременных доходов, а сама суть владения корпорацией приобрела посредством приобретения акций иной характер. Объем транзакций на Уолл-стрит вырос в геометрической прогрессии. Число акций, купленных и проданных на бирже в Нью-Йорке в начале 1950-х годов, составляло примерно полмиллиарда в год. Даже в 1965 году эта цифра доросла всего лишь до полутора миллиарда акций в год. К 1985 году она резко выросла до 27,5 миллиардов. В 2006 году общее число акций, проданных на той же бирже, выросло до 625 миллиардов. С этим ростом связана центральная роль, которую инвестиционные банки начали играть в деле реорганизации американских корпораций. "До ажиотажа приобретений в конце 1960-х годов, — пишет Чэндлер, — почти ни один инвестиционный банк не имел отдела поглощений и приобретений. Но очень быстро такие особые отделы стали самыми важными источниками зарабатывания денег для своих банков" (Strategy and Structure: Chapters in the History of the American Industrial Enterprise [Cambridge, Mass.: The MIT Press, 1990], Introduction, p. vi).

"Четвертая волна" поглощений и приобретений

33. Значение фондовой биржи в американском (и, соответственно, в международном) бизнесе стало особенно явным во время четвертой волны поглощений, которая произошла между 1984 и 1989 годами. Этот период ознаменовался возникновением глубоко паразитической, деструктивной и преступной модели ведения дел, движимой сугубо финансовыми побуждениями. Инвестиционные банки начали играть в этом процессе центральную роль. Как указывает Пэтрик Гогэн (Patrick Gaughan), поглощения "стали для инвестиционных банков значительным источником по сути безопасных гонораров за консультационные услуги. Специалисты по поглощениям в инвестиционных банках и адвокатских конторах изобрели множество новых продуктов и методов для ускорения или предотвращения захватов фирм" (Mergers, Acquisitions and Corporate Restructuring, p. 57). Направляемый советами инвестиционных банков, "враждебный захват" — хотя таковой был и раньше известен в истории американского капитализма — принял беспрецедентные и потрясающие масштабы. Еще одной значительной характеристикой четвертой волны поглощений стал ее финансовый масштаб. Число транзакций, объем которых превышал сто миллионов долларов, увеличилось в 23 раза между 1974 и 1986 годами (там же, стр. 54). Враждебные захваты 1980-х годов стали триумфом "корпоративного рейдера", этой персонификации финансового паразитизма. Главным источником доходов корпоративных рейдеров выступало вознаграждение, получаемое от самой попытки захвата. Обогащение не зависело от успеха попытки как таковой, еще менее от долговременной жизнеспособности компании после попытки захвата.

Выкуп в кредит и "торговцы долгами"

34. Поглощения четвертой волны были профинансированы при помощи накопления огромных долгов. Один из специалистов по этому вопросу пишет:

"В лексикон бизнеса во время четвертой волны поглощений и приобретений вошел новый термин — выкуп контрольного пакета акций за счет кредита (leveraged buyout — LBO). Компания Kohlberg Kravis помогла развить и популяризировать эту концепцию созданием серии небольших фирм для покупки различных корпораций, которые оценивались как недостаточно прибыльные. В большинстве случаев компания Kohlberg Kravis предоставляла до 10% цены этой корпорации из собственного капитала и одалживала остаток через посредство займов в банках или путем выпуска бондов под высокие проценты..."

"Банковские займы и бонды использовали материальные и предполагаемые активы компании-субъекта купли в качестве заклада... Инвестиционные банки, такие как Drexel Burnham Lambert под руководством Майкла Милкена (Michael Milken), помогали собрать капиталы для LBO. После совершения покупки Kohlberg Kravis помогала в реструктуризации компании, в продаже менее прибыльных активов и в проведении других мер, нацеленных на резкое уменьшение текущих расходов. После достижения этих мер жесткой экономии компания обычно продалась со значительной прибылью" ("The Lessons of History Related to Mergers and Acquisitions", by Bill Duncan).

35. Действия фирм, подобных Kohlberg Kravis, не стали результатом просто чьей-то личной алчности. Скорее, упадок промышленной базы американского капитализма выразился в деструктивных действиях "торговцев долгами", таких как Kohlberg Kravis и Drexel Burnham Lambert. В то время как все индексы экономической деятельности демонстрировали глобальное ухудшение позиций промышленности США, финансовые спекуляции стали основным способом обогащения американской буржуазии. В 1980 году всего 6% корпоративной прибыли было извлечено из сферы финансовой деятельности. В 2005 году финансовая отрасль генерировала уже 40% корпоративных прибылей. Иначе говоря, самый верный путь к обогащению стал лежать не в производстве, а в сферах, далеких от него. Это подтверждается еще одной цифрой: между 1981 и 2008 годами совокупный долг американского финансового сектора поднялся с 22% ВНП до 117%! Спекуляция обнаружила себя в качестве гораздо более надежного способа делать деньги, чем тяжелый и не всегда гарантирующий результат процесс промышленного производства.

36. Четвертая волна поглощений и приобретений пришла к концу посреди краха рынка облигаций со спекулятивным курсом (junk bond market) и скандала со сберегательными кассами в конце 1980-х годов. Карьеры Боэски (Boesky) и Милкена пошли на дно, закончившись судом и заключением в тюрьму. В 1990-91 годах американская экономика пережила рецессию. Выход из рецессии, вызвавший резкий подъем рыночных индексов, положил начало пятой волне масштабных поглощений. В очередной раз поглощения рассматривались в качестве самого быстрого метода извлечения прибылей.

"Пятая волна" поглощений и приобретений

37. Специфическая особенность пятой волны, начавшейся в 1992 году и продолжавшейся до взрыва глобального кризиса в 2008 году, состоит в использовании корпоративных активов для финансирования приобретений. Этому помогал бешеный рост цен на акции во время бума на биржах в 1990-е годы. В действительности, многие из сделок, заключенных в период этого бума, — хотя они были шумно разрекламированы в СМИ как порождающие эффективность и "синергию", — не имели какой-либо экономической подоплеки, за исключением цели получения немедленных финансовых барышей, которых с нетерпением ожидали инвестиционные банкиры, адвокатские фирмы, крупные акционеры и корпоративные управляющие. Результаты многих из этих спекулятивных сделок оказались катастрофическими. Значительное число консолидированных компаний в итоге обанкротились. Между 1998 и 2001 годами собственники акций купленных в ходе этой волны поглощений и приобретений потеряли ошеломительную сумму в 240 миллиардов долларов (Gaughan, p. 63). 87 из этих сделок привели к потере за счет пайщиков сумм в один миллиард и более (там же, стр. 64).

38. Пятая волна поглощений оказалась примечательной еще в одном отношении. Она носила отчетливо международный характер. Хотя Европе она началась несколько позже, чем в США, объем европейских транзакций к 1999 году почти сравнялся с американским. Азия тоже заметно присутствует в этой волне поглощений. Данный тренд продолжился в новом столетии, хотя спад рыночной активности в 2001-02 годах временно замедлил его. Согласно Гогену, "бизнес M&A снова набрал обороты и стал по-настоящему глобальным. Новые потенциальные объекты покупок и покупатели появились на рынке в результате растущего числа приватизаций, особенно в Восточной Европе, Азии и Центральной и Латинской Америке" (там же, стр. 68).

39. Как видно из нашего обзора, история "волн" поглощений следует по стопам периодов подъема, ослабления и упадка американского капитализма. Первые две волны (1898-1904 и 1916-1929) стали ступенями подъема американских корпораций на позиции глобальной гегемонии. Третья волна (1965-69) явилась реакцией на понижение норм прибыли и первоначальных проявлений ухудшения мирового положения американского капитализма. Четвертая и пятая волны (1984-89 и 1992-2008) стали социально-экономическим проявлением процессов упадка, гниения и крайнего паразитизма. Последние волны выросли под давлением огромных задолженностей, накопление которых сопровождалось уничтожением действительных производительных сил. Подлинная цель этих транзакций состояла в уничтожении общественного богатства в интересах прибылей инвесторов и частного накопления богатств. Этот процесс очень хорошо описан в книге Чарльза Р. Морриса (Charles R. Morris) Банкротство на триллион долларов (The Trillion Dollar Meltdown) . Он описывает историю компании Travelport, которая занималась сервисом в Интернете. Она была куплена частной фирмой Blackstone и своим миноритарным партнером:

"... Они уплатили один миллиард из собственных денег и использовали данные по балансовому сальдо Travelport для получения ссуды в 3,3 миллиарда долларов для заключения контракта на покупку. Несомненно, что они уплатили самим себе хорошие гонорары за инвестиционные банковские услуги, которые тоже были уплачены за счет Travelport. По истечении семи месяцев они уволили 841 рабочего, что, с учетом экономии на одного занятого в размере 125 тысяч долларов (заработная плата, пособия, стоимость офисов, телефонов и т.д.) довело годовые сбережения до более чем ста миллионов".

"Затем эти двое партнеров одолжили еще 1,1 миллиарда, заручившись балансовым сальдо Travelport, и вознаградили себя этой суммой якобы за тяжелую проделанную работу. Итак, в течение семи месяцев они получили обратно свой потраченный миллиард, плюс кое-что еще, плюс все суммы за банковские услуги, ежегодные вознаграждения за управление компанией, и они все еще оставались владельцами этой компании. Заметим, между прочим, что годовая экономия в сто миллионов из-за сокращения штатов почти точно покрывает проценты по обслуживанию долга в 1,1 миллиард. Это весьма элегантно — то, что финансовая пресса называет "созданием стоимости". На ум приходит другое определение — "грабеж"".

"То, что сделала компания Blackstone, это, конечно, перераспределение ценности, а не ее создание" (стр. 137-38).

Социальные и экономические последствия паразитизма

40. Это описание последствий действий Blackstone — глава которой Стивен Шварцман (Steven Schwartzman) располагает состоянием более чем в семь миллиардов долларов, — бросает свет на их глубокое социальное значение. Действия фирм вроде Blackstone вовсе не являются общественно нейтральными. Фраза "создание стоимости для акционеров" выступает социальным эвфемизмом, употребляемым для маскировки и оправдания грубо эксплуататорского, социально-деструктивного и по сути криминального характера этих финансовых транзакций. Волна поглощений и приобретений в десятилетие 1980-х требовала и не могла бы быть успешной без масштабного наступления на позиции рабочего класса в Соединенных Штатах. Политика администрации Рейгана — при поддержке Демократической партии — создала необходимые политические рамки для операций корпоративных рейдеров. Оплата огромных долгов, связанных с LBO этих лет, потребовала интенсивной эксплуатации рабочих, которая вылилась в форму разгрома профсоюзов, снижения зарплат, уменьшения пособий, введения более жесткого рабочего режима и, в конечном итоге, уничтожения сотен тысяч рабочих мест.

41. Повторяющиеся экономические катастрофы нельзя объяснить, ссылаясь на некие случайные неблагоприятные обстоятельства, которые можно было избежать, если бы только инвесторы были менее жадными, топ-менеджеры более ответственными, административные власти более наблюдательными и т.д. Начиная с 1980-х годов, катастрофы происходят примерно каждые пять лет. В 1980-х годах, прозванных "десятилетием жадности", мы видим скандал сберегательных касс, ажиотаж вокруг спекулятивных бондов (Иван Боэски и Майкл Милкен) и крах на бирже 1987 года. Применительно к 1990-м годам можно упомянуть кризис мексиканского песо, надувание пузыря акций высокотехнологичных компаний, азиатский кризис, российский дефолт и крах хедж-фонда Long Term Capital Management. В 2001 году почти в одночасье рухнула компания Enron, когда вскрылась жульническая кухня ее бухгалтерии, достоверность которой подтверждали самые уважаемые аудиторские фирмы. Затем начался бум недвижимости, подстегнутый решением Федеральной Резервной системы снизить учетные ставки до самого низкого уровня. В основе всех этих спекулятивных операций лежит упадок реального производительного фундамента американского капитализма, отчуждение процесса обогащения правящего класса от процессов производства и создания подлинных стоимостей.

Конец доминирования доллара

42. Нельзя преодолеть этот кризис, воспевая мифический "золотой век" американского капитализма. Во-первых, объективное положение американского капитализма в течение последних 40 лет существенно ухудшилось. Как я уже объяснял раньше, ослабление доллара уже в конце 1950-х годов выступило одним из первых признаков ослабления глобальных позиций Соединенных Штатов. В 1971 году США отказались от обмена доллара на золото. Но доллар продолжает оставаться резервной валютой мира, несмотря на то, что Соединенные Штаты превратились в величайшую нацию-должника, накопляя все более значительные суммы дефицита текущих платежей. Еще одним признаком того, что нынешний кризис выступает поворотным пунктом истории, стало недавнее выступление китайского премьер-министра Вэна Цзябао, в котором он выразил свою озабоченность по поводу будущей жизнеспособности американского доллара и безопасности китайских долларовых накоплений. "Мы предоставили Соединенным Штатам огромные суммы. Конечно, мы озабочены по поводу безопасности наших активов. Лично я, по правде говоря, несколько озабочен", — сказал он.

43. Ведущая экономическая держава поставила под сомнение финансовую жизнеспособность Соединенных Штатов — и эта держава при этом держит в своих хранилищах самый большой запас американских долларов. Хотя американские наблюдатели по большей части отмахнулись от заявления Вэна — на том основании, что Китай в своих собственных интересах не будет рисковать глобальными финансовыми последствиями уменьшения своих запасов долларов и риском падения курса доллара, — трудно все же преувеличить его значение. До сих пор глобальная роль доллара предоставляла США исключительную финансовую выгоду. Соединенные Штаты контролировали печатание денежной единицы, которая играла роль мировой резервной валюты.

44. Если доллар потеряет свой уникальный мировой статус, то это не только ударит по глобальным позициям американского капитализма, но отзовется также и во внутренней экономической политике. Стоит лишь указать на то, что пакет стимулирующих мер администрации Обамы, предполагающий дефицит в размере многих триллионов долларов, зависит от готовности иностранных кредиторов продолжать держать свои активы в американских долларах.

Системный кризис

45. Анализ, представленный в этой лекции, подчеркивает, что современный кризис имеет системный, а не случайный характер; что его развитие является результатом длительного процесса ухудшения мирового положения американского капитализма. Необузданные финансовые спекуляции, подталкиваемые большим объемом долгов, вовсе не являются причиной кризиса. Скорее, они выступают проявлением глубоких противоречий в американской и мировой экономике. Как мы пробовали объяснить, меры, предпринятые американским капитализмом в ответ на экономические процессы, начавшие проявлять себя более сорока лет назад, подготовили почву сегодняшнего кризиса.

46. Именно из-за исторического и глобального характера тех противоречий, которые лежат в основе сегодняшнего кризиса, заявления администрации Обамы, будто нынешняя рецессия через какое-то не очень долгое время прекратится и снова начнется полоса экономического роста, сопровождаемого улучшением жизненного уровня широких народных масс, — эти заявления будут опровергнуты событиями. Независимо от зигзагов в экономической конъюнктуре, долговременным последствием этого кризиса станет долговременное и болезненное ухудшение в жизненных условиях рабочего класса Соединенных Штатов.

47. Кроме того, если история нас чему-то учит, так это тому, что международные системные обвалы капитализма неминуемо ведут к бурным политическим потрясениям. Капитализм в состоянии кризиса создает питательную почву для политических диктатур и бешеного милитаризма. Из экономической катастрофы начала 1930-х годов вырос фашизм, а за ним — мировая война. Восстановление капитализма после окончания Второй мировой войны было оплачено кровью десятков миллионов.

Социальная физиономия американского правящего класса

48. Понять опасные последствия развивающегося кризиса вовсе не означает сеять панику; это признак политического реализма. Нет никаких причин надеяться, что правящие элиты начала XXI века отреагируют на обрушение здания капитализма с меньшей жестокостью, чем они это продемонстрировали в 1930-х и 1940-х годах. Состояние современной культуры никаким образом не обнаруживает, что сверхбогачи корпоративной и финансовой элит стали более цивилизованными и менее способными к насилию в защиту своих интересов, чем магнаты прошедшего века. Поведение капиталистического хозяйства не может быть каким-то метафизическим образом абстрагировано от классовых отношений и интересов, которые оно порождает и от которых оно неотделимо. За последние четверть века гниение американского капитализма породило могущественную социальную прослойку, управляющую огромными богатствами, общественное и политическое высокомерие которой помножено на ее экономический паразитизм. Если можно извлечь какие-то выводы из начальной реакции на серию банкротств и крахов, к которым привела политика правящего класса, то они заключаются в том, что сверхбогачи намерены заставить массы населения платить за последствия кризиса из своего кармана.

49. Наблюдая реакцию правящей элиты в Соединенных Штатах на экономический кризис, мы не можем не заметить, что ее действия весьма похожи на поведение французской аристократии накануне Великой Французской революции 1789 года. Любая попытка найти рациональный выход из финансового кризиса, перед которым стояла Франция, была заблокирована аристократией, которая решительным образом пыталась использовать кризис в своих собственных интересах. Дворянство не допускало никаких мер, которые угрожали подорвать ее богатство, статус и прерогативы. В конечном итоге, ее непреклонность толкнула общественные массы "третьего сословия" в сторону все более радикальных шагов.

50. Беззастенчивое презрение к общественному мнению, которое демонстрируют топ-менеджеры обанкротившихся банков и корпораций, выплачивая себе мультимиллионные премии, взятые из средств, предоставленных налогоплательщиками, обнажает насквозь реакционный и социально деструктивный характер американского правящего класса. Он готов на все ради защиты своих богатств и привилегий. Афера компании AIG типична для общества, в котором богатые, упоенные своими привилегиями, думают, что им все дозволено, что никакие законы, а тем более нормы морали для них — не препятствие. Министр финансов президента Обамы Тим Гейтнер (Tim Geithner), являясь мультимиллионером (как и многие другие члены этой администрации), уклонялся от уплаты налогов — и это не привело ни к каким юридическим или профессиональным последствиям. Платить налоги, как выразился один магнат недвижимости, "это для маленьких людей".

51. Поразительно, до какой степени американский правящий класс перенял черты декадентской аристократии. Самовлюбленный и нарцисистский, он выглядит совершенно нечувствительным к настроениям и чувствам той части населения, которая вынуждена зарабатывать себе на жизнь. В ходе скандала с AIG один из ведущих экономических журналистов газеты New York Times Эндрю Росс Соркин (Andrew Ross Sorkin) выдвинул аргумент, что премии в 160 миллионов должны быть выплачены руководству AIG, чтобы сохранить святость деловых контрактов! И тот же самый журналист призвал расторгнуть контракты с рабочими автомобильной промышленности, упразднить их пособия и понизить их зарплаты. Как мы видим, юридические стандарты определяются классовыми интересами.

Политика администрации Обамы

52. Нельзя забывать этот основной социальный факт при оценке того, какой характер могут принять события в ближайшие месяцы. Политика администрации Обамы определяется лишь интересами корпоративной и финансовой аристократии. В этом смысле люди, которые приравнивают Обаму к Рузвельту, либо обманывают публику, либо самих себя. Несмотря на силу экономического кризиса, огромные экономические ресурсы Соединенных Штатов в 1930-е годы все еще позволяли Рузвельту экспериментировать с общественными реформами. Сегодня такой возможности нет. Современный американский капитализм не имеет подобных ресурсов.

53. Но есть все же один важный аспект событий той эпохи, который актуален в размышлениях по поводу возможного хода событий в предстоящие месяцы. Первые "сто дней" администрации Рузвельта с их потоком политических инициатив, без сомнений, сигнализировали о значительном изменении в правительственной политике. Но подлинный импульс для радикальных перемен в американском обществе пришел не сверху, не от Рузвельта, а снизу — со стороны огромных масс трудящихся, которые со все большей храбростью и отвагой начали вмешиваться в ход событий. По-настоящему значительные изменения в социальных условиях в Соединенных Штатах стали следствием великих массовых стачек 1934 года в Толедо, в Сан-Франциско, в Миннеаполисе; результатом основания Конгресса Промышленных профсоюзов в 1935 году, а также знаменитых сидячих забастовок в 1936-37 годах.

Кризис и классовые силы

54. Наиболее важной особенностью любого исторически-значимого кризиса является то, что ведущие классовые силы в той или иной стране (или странах) вынуждены формулировать и занимать собственную независимую позицию в отношении кризиса. Иначе говоря, они вынуждены предлагать такое решение кризиса, в котором выражаются их социальные потребности и интересы. Что касается правящих кругов, то такой процесс выглядит, как правило, вполне естественным образом. Они полагают, что их политические и экономические интересы являются единственно важными. В нынешней ситуации, например, администрация Обамы, организовав "плавный переход" от прежнего правительства, не сомневается, что ее главным приоритетом является поддержка банков и избежание любых мер, которые ущемляют богатство и привилегии корпоративной и финансовой аристократии.

55. Для рабочего класса формулировка независимого отношения к кризису, выработка необходимой программы и политики выступают более длительным социальным и политическим процессом. Массы должны ассимилировать свой опыт и прийти к определенным выводам. Но этот процесс уже начался. Пропасть между обещаниями предвыборной кампании Обамы и действительностью политики его правительства становится все более явной с каждым днем. И поскольку необходимость в действенных мерах становится все более неотложной, рабочий класс не может терпеть чисто риторические и пустые обещания "перемен".

56. "История всех доныне существующих обществ, — писали Маркс и Энгельс в 1847 году, — является историей классовой борьбы". Все заявления о том, что марксизм опровергнут и что эгалитаристские устремления социализма не имеют никакого отношения к современному миру, основывались на самодовольной предпосылке, что "классовая борьба" ушла в прошлое. По иронии судьбы, официальные похороны классовой борьбы происходили в условиях, когда правящий класс безжалостно навязывал (и продолжает навязывать) свои собственные интересы.

57. Один несомненно положительный результат экономического кризиса состоит в том, что он обнажил подлинные социальные отношения новейшего капиталистического общества, показав непримиримость конфликта между интересами рабочего класса и капиталистической аристократии и подготовляя тем самым почву для возрождения рабочего класса и возобновления открытой классовой борьбы в масштабе, который превзойдет битвы 1930-х годов. Американский пролетариат втягивается в международный круговорот революционной классовой борьбы. В этом смысле мы можем сказать, что мировой кризис заложил основу для "возвращения истории".

Смотри также:
Мировой экономический кризис: Марксистский анализ
(7 мая 2009 г.)